Как и все империи, Российская распадается медленно и болезненно; словно динозавр, который уже умер, но мозг которого еще жив.
Этот период в истории никто не будет называть «лихими девяностыми» или «тучными нулевыми» — рискну предположить, что весь период будет назван «распад Российской Империи», который уже занял больше ста лет и будет продолжаться еще лет пятьдесят, пока империя не скукожится обратно до Московского княжества и вам еще повезет, если хотя бы это останется. На пути распада вас ждет много приключений – пограничные войны, захват Рима Москвы варварами бывшими гражданами, безудержное воровство и беспробудное пьянство тех, чувствует, что происходит нечто важное, но не может выразить это словами, поскольку скорость изменений чрезвычайно мала.
Современникам всегда кажется, что великие события уже прошли или вот-вот произойдут, им не приходит в голову, что история – это процесс, а не фиксированная точка в пространстве-времени. Мелкие изменения, которые не кажутся значимыми, последовательное замедление развития, остановка и неизбежный откат– все это происходит на наших глазах, просто происходит оно слишком медленно, чтобы можно было указать пальцем или потрогать руками.
В этой парадигме все события последних ста лет российской истории, часть которых разделила и Беларусь, становятся понятны – как часть единого процесса. Мы наблюдаем распад империи, начавшийся в 1905 году. Территория империи последовательно уменьшается: первыми отвалились присоединенные последними Финляндия и Польша. За этим последовало судорожное «объединение земель» под новой вывеской и с новыми наследственными монархами, сумевшими остановить процесс распада на (кровавые) семьдесят лет.
Однако, как только представилась возможность, части империи рванули друг от друга со страшной скоростью, наперебой объявляя о независимости от опостылевшей метрополии. Лучше всего получилось у тех, кто сделал ставку на здоровый (хозяйке на заметку) национализм – сохранение и восстановление и примат языка и культуры титульной нации, а также на отказ от регулирования свободы слова. Те, кто предпочли обменять свободу слова на стабильность, в этому моменту застоялись до состояния полного болота.
Продолжая историю распада, мы видим, что Кавказ, например, пока не отделяется, но разговоры об этом уже никого не шокируют – и это только вопрос времени, когда нефтеносные районы России вдруг поймут, что проще оставлять доходы себе, чем кормить далекую столицу, которая купается в праздности и роскоши.
Беларуси в этом смысле распад не грозит – ни одна из частей страны не может быть полноценной Беларусью, не имея своей столицей Минск. Однако мы должны быть готовы к тому, что вместо одного восточного соседа в ближайшие пятьдесят лет у нас появится несколько соседей, каждый из которых будет с каждым раундом распада все сильнее ощущать фантомные боли имперского распада – и белорусы должны быть к этому готовы.
